Нам не пришлось долго искать заброшенную шахту. Как оказалось, практически все дороги из
   Хоршама вели прямо к ней. "Не к добру все это", - подумали мы с Павлом. Выгрузив наши пожитки, мы
   поблагодарили водителя такси и отпустили его с Богом. Светало. Февральские ночи на юге Австралии
   коротки: еще не было шести часов утра, а у края сопок небо уже просветлело. Ствол шахты выглядел на
   его фоне страшным серым силуэтом. Усталость давала о себе знать, но еще больше нас влекли
   неизведанные дали. Схватив рюкзаки, мы бодро зашагали в сторону входа. 

         Войдя в здание, мы, к удивлению обнаружили, что вахтерша не спит. Поздоровались. Улыбнувшись,
   "хранительница подземелья" сразу стала интересоваться у нас, почему искатели приключений так любят
   приезжать к заброшенной шахте посреди ночи. "Сувенирный киоск еще не открыт, - поясняла она, - а я
   могу предложить только план подземных уровней, путеводитель по штольням, фонарики и еще кое-какую
   мелочь. Вы не думайте, - продолжала дежурная, - это он так называется - сувенирный киоск, на самом
   деле, в нем можно найти много полезных вещей - начиная с каски и веревки и кончая электрической
   бурильной машинкой. Есть там уголок спелеолога, отдел ученого-археолога, есть много полезного и для
   ученых-минералогов. Магазин открывается в полвосьмого, это раньше он работал круглосуточно. Вы,
   кстати, кто будете - спелеологи? В последнее время спелеологи к нам приезжают все реже и реже,
   говорят, скучно тут им стало. Им подавай темные тупики, с ямами, водой, грязью, живностью всякой
   страшной - романтики!" 

         Мы стояли по стойке "смирно", лишь немного приоткрыв рты. Сначала Павел пытался мне
   переводить, но скоро умолк. Да мне и так было все ясно. Нельзя сказать, что вахтерша говорила без
   остановки, так, что ее невозможно было перебить. Скорее, ее никто перебивать и не собирался, и она с
   удовольствием продолжала рассказ. 

                                             XI 

         "Ночью, - говорила она, - подъемник не обслуживается. Посетителям приходится осуществлять спуск
   пешком, по наклонному штреку. Приезжает, в основном, молодежь. Им, наверное, даже интересно
   прогуляться пешком. Тем более, что как правило, глубоко никто не опускается, а до отметки 120 футов
   можно и по лестнице добраться. Да и шахта у нас совсем неглубокая - всего-то 350 футов. Вы из какой
   страны будете?" - "Yes, yes", - удрученно ответил Павел. "Понятно, - продолжала вахтерша, - то есть,
   по-вашему, это метров двести. Средние горизонты у нас сейчас самые чистые, сухие и освещенные. Я
   вам рекомендую оттуда и начинать свое путешествие. Фонари все же имеет смысл взять - вдруг
   чего-нибудь захотите рассмотреть получше, а общего света не всегда бывает достаточно. Кстати, а
   какова цель вашего посещения? Это не праздный интерес, уважаемые, это необходимо нам для
   отчетности". Павел объяснил, что мы - ученые-минералоги из России, что цель - исследование образцов
   породы из горных выработок. "Тогда - все понятно, - продолжала хозяйка, - с ученых плата за посещение
   10 долларов в день, а если программа предусматривает пребывание у нас больше 10 дней, то полагаются
   скидки. Вам наверняка потребуются услуги химической лаборатории, - хитро улыбнулась вахтерша, - к
   сожалению, экспресс-анализ у нас сейчас не проводится и результаты приходится ждать. Образцы
   породы на исследование принимаются прямо здесь, у главного ствола, два раза в день, в 9 утра и 9
   вечера. Результат анализа узнаете здесь же, через сутки. Анализ одного образца на содержание одного
   элемента, скажем, к примеру, никеля (Павел вздрогнул) стоит 10 долларов, определение двух
   компонентов - 14 долларов. Билет на подъемник стоит... Ах, ну да, вы ведь пойдете пешком. Что еще.
   Если у вас есть примус, я вам советую питаться прямо на месте, периодически поднимаясь сюда лишь
   для того, чтобы пополнить запасы продуктов. Можно питаться и в местном ресторане, но вы будете
   терять много времени, лишний раз поднимаясь на поверхность. К тому же, там отвратительные рыбные
   блюда... Насчет касок. Мы рекомендуем надевать каски, особенно на нижнем горизонте - там плохо
   освещено, потолок низкий и с него часто сыплются камушки, особенно - во время землетрясений. Вроде
   - все. С любыми вопросами - обращайтесь, тут круглосуточно кто-нибудь дежурит. Еще важная
   информация. Связью под землей мы не обеспечиваем, так что если надо позвонить, или подключить свой
   ноутбук к Интернету - каждый раз посетители поднимаются сюда. Ничего, со временем оборудуем
   связью и подземные выработки". 

         Мы с Пашкой, наконец, пришли в себя. Каски и фонарики у нас с собой были. Была даже походная
   экспресс-лаборатория, которая, впрочем, позволяла проводить весьма приблизительный анализ. Мы
   оплатили семь дней пребывания, приобрели схему подземных выработок и путеводитель по штольням. В
   качестве бесплатного дополнения нам выдали пачку рекламных проспектов, памятку о мерах безопасного
   передвижения в подземных условиях, упаковку пластиковых мешков для мусора, два коробка
   "охотничьих" спичек и книгу "Horsham Underground Mine Bible: From A to Z" на английском языке.
   Заполнив карточки посетителей (где, в частности, был пункт: "Укажите фамилию, адрес и телефон
   родственников для передачи информации при несчастном случае"), мы отправились в путь. 

                                             XII 

Наклонный штрек
     Наклонный штрек начинался прямо от главного шахтного ствола. Пройдя первые десять метров, мы обернулись: вахтерша махала нам рукой, желала счастливого пути и продуктивной работы на благо мировой науки. Мы помахали ей в ответ. Поначалу штрек шел почти горизонтально. Павел
 даже съязвил: "При таком наклоне мы только завтра к утру опустимся до горизонта 120 футов". Однако уклон увеличивался, и это было как нельзя кстати - мы очень устали, а под горку идти было легче. "Паш, - сказал я, -
ну вот опустимся мы на горизонт, разобьем лагерь, и что? Будем по очереди подниматься за продуктами? Один прется наверх, а другой охраняет бурильную машинку от нашествий местных спелеологов?" - "Наверняка у них тут есть камеры хранения. По одной у каждого кемпинга", - злобно отрезал Павел. Тем временем, уклон увеличивался все сильнее, и через некоторое время нам пришлось снять рюкзаки и сползать
потихоньку, волоча их по земле. Дорога все время поворачивала налево, и нам казалось, что мы идем по кругу. Так оно и оказалось - мы спускались по спирали. Наклон уменьшился и мы вышли к стволу подъемника. Над площадкой была подвешена на тросиках металлическая табличка, которая колыхалась в воздушном потоке мощного вентилятора. Все это сильно напоминало метро. На табличке желтым по черному было написано: "LEVEL 120 FT. Meeting Point 1 (see map)". Мы с Павлом поняли, что добрались до среднего горизонта. Спуск занял менее получаса. 

                                             XIII 

         В ногах чувствовалась усталость, страшно хотелось спать. Надо было устраивать привал, чтобы
   хорошенько отдохнуть и обсудить ближайшие планы. Заселенность подземного города
   многочисленными спелеологами и минералогами требовала внесения корректив в нашу научную
   деятельность. Укладываться спать рядом со станцией подъемника было бы не разумно - через час-другой
   заработает лифт и население шахты начнет перемещаться вверх-вниз, чтобы подключить свои
   компьютеры и заодно купить полкило сосисок. Я живо представил себе толпу из ученых-минералогов,
   которые по пути в магазин осторожно переступают через спящего Павла и расхохотался. На Павла тоже
   напал хохотунчик, вероятно, он подумал о чем-то подобном. Надо было искать укромный уголок. Мы
   обратились к документации и довольно скоро нашли план горизонта "120 FT". Купленная нами карта
   чем-то напоминала схему Московского метрополитена. В центре системы тоннелей располагался главный
   подъемник, центральный пересадочный узел. Это как раз и есть тот самый загадочный "Митинг пойнт 1",
   у которого мы в тот момент находились. От главного шахтного ствола во все стороны радиально
   расходились горизонтальные тоннели - штольни. Кроме того, к центральному узлу подходил спиралью
   наклонный штрек с поверхности; такой же штрек отходил от задней стенки лифта вниз, на следующий
   горизонт. Радиальные линии соединялись при помощи двух кольцевых штолен, которые образовывали
   сбойку на радиусе HT6 вблизи запасного подъемника. Там же располагалась и аварийная лестница. Мы с
   Павлом решили идти в ближайшую от нас горную выработку - по линии HT5 на север, первый поворот
   направо: 

         Спать на матрасе было легко и приятно. Я мог бы проспать еще довольно долго, но уже в 20 часов
   меня разбудил Павел. Полусогнувшись, он ругался словами, которые я прежде от него не слышал. У
   Павла болел правый бок. Посовещавшись, мы решили пока не покупать второй матрас - в следующий раз
   укладываться спать еще не скоро, к тому же оставалась надежда, что мы сумеем найти для ночлега место
   поприличнее. Павел спросил, много ли я встретил "спелеологов", когда бегал за матрасом на
   поверхность. Следует сказать, что мне тогда страшно не повезло - за все мое утреннее путешествие я не
   встретил ни одного человека. Пока гулял, я обратил внимание на то, что служба эксплуатации подземных
   сооружений неплохо позаботилась о многочисленных посетителях - по пути я не заметил ни одной
   перегоревшей лампочки, в тоннелях поддерживается чистота, вентиляция работает не шумно, но
   достаточно эффективно. У главного ствола ("Meeting point one") располагаются контейнер для мешков с
   мусором, бачок с питьевой водой, а также средства начального пожаротушения. Подъемник оказался
   обыкновенным лифтом, я зашел в него и нажал кнопку "0" (кроме нее были еще кнопки "120", "180",
   "250" и "350"). Наверху меня встретила та же вахтерша, заявившая, что подъем стоит 4 доллара, и оплата
   производится здесь. "А если, к примеру, мне взбредет в голову поехать с уровня 120, скажем, на уровень
   180 - как тогда осуществляется платеж?" - спросил я тоном заправского ученого. Хозяйка спокойно
   объяснила, что посетители, каждый раз вызывая лифт, ставят галочки в своих полевых дневниках. Потом,
   оказавшись на поверхности (а редко кто из посетителей на ней потом не оказывается), оплачивают ей
   сразу за все галочки, по 4 доллара за каждый вызов кабины подъемника. Так что все очень просто. Я
   заплатил вахтерше 8 долларов (то есть спуск я оплатил авансом), купил матрас (она сама вынесла мне его
   из сувенирного киоска) и пошел к нашему месту. На обратном пути мне тоже никто не встретился. После
   обсуждения моих утренних приключений мы пришли к выводу, что слухи о перенаселенности шахты
   сильно преувеличены. По нашим оценкам в подземных выработках одновременно на всех горизонтах
   находится навряд ли более ста - ста пятидесяти человек. 

                                             XV 

         Наступало время ужина. Но сначала мы решили провести инвентаризацию провианта. Конечно, мы
   прекрасно помнили, какие продукты и в каком количестве мы приобретали здесь, в Хоршаме, да и вчера,
   в Гонконге. Но кое-что мы везли из России, и никто из нас не помнил, было ли там что-нибудь
   скоропортящееся. Разложив на матрасе продукты, мы аккуратненько переписали в тетрадку по каждой
   позиции: наименование продукта питания, количество и срок годности. Проведенной работой остались
   довольны. Павел проворно раскочегарил примус, а я, достав сковородку, по-быстрому стал готовить
   еду. Блинчики с творогом пришлось разогревать на подсолнечном масле - что поделаешь, в путешествии
   приходится испытывать некоторые неудобства и лишения: о том, чтобы взять в поход сливочное масло,
   не могло быть и речи. Зато у нас собой была небольшая баночка сметаны. Не представляете, как здорово
   съесть шипящий, только что со сковородки, блинчик, обильно политый сметанкой! Перекусив таким
   образом и выпив чаю с пирожными, мы сели на край матраса и разложили документацию. Надо было
   строить планы. 

         Во-первых, следовало установить режим дня. После жарких споров мы все же решили, что надо
   переходить на нормальный режим - ночью спать, а днем работать. Тогда завтрак будет называться
   завтраком, обед - обедом, полдник - полдником и ужин - ужином. К утвержденному распорядку мы
   решили адаптироваться постепенно, с каждым днем вставая все раньше и раньше, пока не дойдем до
   подъема в восемь часов, как мы и привыкли в Твери. Следующее решение, к которому мы пришли
   единодушно - это начать работу в пределах уровня "120 футов". Во-первых, надо было осмотреться и,
   возможно, вступить в контакт с кем-нибудь из многочисленных ученых, снующих тут и там. Кроме того,
   имеющиеся данные позволяли предположить, что если где-то и есть никель-кадмиевая жила, то, скорее
   всего, не слишком глубоко. "Что это за вопросительные знаки?" - спросил Павел, разглядывая схему
   горизонта. "Что значит - "unknown" ?". Я предположил, что лентяи-геодезисты, составлявшие схему,
   просто не удосужились посетить отдаленные тупики, вот и написали, что соответствующий путь
   неизвестен. "А вот посмотри-ка сюда, вниз: "unknown", который между радиусами HT1 и HT2 - ведет
   куда-то в центр! - удивлялся Павел, - геодезисты не то что отдаленные участки, они целый центральный
   радиус пропустили!" Я вставил: "Паш! Давай изучим этот радиус и назовем его именем нашего
   института". "Пойдем, посмотрим, - согласился Павел, - а имя присвоим после...". Мы быстренько
   собрались и пошли. 

                                             XVI 

         Дойдя до сбойки, соединяющей наш тупик с тоннелем HT5, мы обратили внимание на небольшую
   стремянку: знакомая нам вахтерша вкручивала лампочку. "Перегорела, окаянная!" - огорченно бросила
   она нам. Павел поздоровался и спросил, остался ли кто наверху дежурить у главного шахтного ствола.
   Вахтерша сказала, что закрыла ворота и оставила там табличку, мол, буду через десять минут. "Ничего,
   подождут!" - добавила она. Свежая лампочка осветила лицо вахтерши мягким матовым светом.
   Улыбаясь, разговорчивая дама спустилась со стремянки и продолжила: "Я днем звонила в Консульство -
   оказывается, вы не встали там на учет!" Мы удивились - в случае временного пребывания за границей
   постановка на учет не является обязательной. "Все равно, - продолжала она, - вы ведь работаете в
   опасных условиях, надо, чтобы власти были в курсе ваших перемещений по стране. К тому же, ваш
   Генеральный консул Бурдыкин - замечательный человек, особенно когда трезвый. Он большой
   авантюрист и любитель приключений! Когда я ему рассказала про вас, он так заинтересовался вашими
   планами, сказал, что мечтает встретиться с вами! Вы обратно как полетите, через Сидней?" Павел
   объяснил, что еще не знает, но скорее всего, через Мельбурн, так ближе. "Хорошо бы через Сидней! -
   продолжала она, - ваш консул сам увлекается спелеологией. Он, кстати, бывал здесь, в Хоршаме. У него
   отпуск на следующей неделе, возможно, опять приедет к нам в гости. Вы ему обязательно позвоните,
   когда будете на поверхности, он очень просил". Павел достал тетрадку и записал: "П.А.Бурдыкин,
   австрал. консул, 61+2+9326-1188". - "Сидней - замечательный город. Жаль только, я там ни разу не была!
   Не упустите возможность, загляните на обратном пути. Там, говорят, совершенно экзотический зоопарк.
   Вы любите животных?" - Вахтерша так жестикулировала, что торчащие из кармана ее халата
   электропассатижи выпали на бетонный пол и со звоном ударились о рельс. Павел подал ей инструмент,
   пообещал при случае позвонить Бурдыкину и договориться с ним о встрече. Вахтерша было продолжила
   рассказывать про экзотических животных, но мы были уже далеко. Мы дошли до центра ("Meeting point
   one"), выбросили пакет с мусором, набрали в канистру питьевой воды (мало ли, пригодится) и пошли в
   обход лифта. Завидев стрелку "HT2", мы двинулись в указанном направлении. Кроме хозяйки, пока нам
   никто не попадался. Мы осматривали стены - никаких следов молотка, нет и отверстий от бурильных
   машинок. Очевидно, вблизи центрального ствола ученые не занимались отбором проб. "Давай отломим
   кусочек, Паш!" - заныл я, - "никто не бурит, а вдруг бесценная руда у нас перед носом!". Павел
   согласился. С помощью топорика мы отогнули силовые электрические кабели, густо проложенные вдоль
стены. Пока Павел удерживал топор, я оглянулся (нет ли вахтерши?) и с чувством
врезал геологическим молотком в просвет между проводами. От стены откололся кусок значительных размеров. Павел достал из рюкзака вырезку из журнала "Geological Science", где была напечатана увеличенная фотография уникального образца минерала никель-кадмиевой руды. Нагнувшись над отломанным куском, мы в свете фонариков (подтащить обломок поближе к осветительной лампе мы тогда не додумались) пытались сравнить фотографию со свежим осколком, лежащим под ногами. Мы мечтали найти на поверхности нашего образца те самые желто-коричневые вкрапления закиси никеля-кадмия, которые мутят умы ученым со всего мира. На фотографии эти пятна хорошо видны. Исследование осколка к успеху не привело. Возможно, это объяснялось слишком большими его размерами, мешающими рассматривать поверхность и тем более, сравнивать с маленькой фотографией. Было решено разломить наш образец на части. О, это оказалось сделать не так просто! Мы с Пашкой по очереди дубасили молотками и топорами - минерал был непоколебим. Лишь с шестого удара кусок рассыпался на мелкие фрагменты. Взяв подходящий осколочек, мы принялись за его исследование. Однако визуально отнести его к семейству никель-кадмиевых мы не смогли. Минерал был серым и довольно однородным, похожим на кусок качественного бетона. Решили оставить фрагмент до завтрака, чтобы на привале измерить некоторые электрические свойства. Остальные куски мы собрали в пакет, и я отнес их в контейнер для мусора, благо идти было недалеко. Через пять минут мы продолжили свой путь. 

                                            XVII 

         Мы миновали кольцо "А", затем, держась левой стороны (чтобы не угодить в тупик, обозначенный на
   схеме), дошли до кольца "B" и повернули налево. Кольцевая штольня ничем не отличалась от радиальных
   - ни в поперечном геодезическом сечении, ни по своей ухоженности. Так же чисто, сухо и светло. Павел
   достал градусник, и мы произвели замер температуры стен и окружающего воздуха. Полученные
   результаты (24.0oC и 22.3oC, соответственно) мы занесли в тетрадь. В дальнейшем подобные замеры
   было решено проводить два раза в сутки - сразу после завтрака и непосредственно перед ужином.
   Пройдя еще примерно с километр, мы добрались до сбойки со штольней, уходящей влево. Здесь
   начинался "неизвестный" маршрут. 

         С первых же шагов нам стало понятно, почему лентяи-картографы не стал изучать этот ход. Тоннель
   был неровным, и мы с непривычки спотыкались каждые пять минут. Павел даже подвернул (к счастью,
   несильно) левую ногу и продолжал движение прихрамывая, при этом держась за правый бок. Боль уже
   почти прошла, но неприятные ощущения еще были. Сечение штольни постепенно уменьшалось, причем,
   в основном за счет низкого потолка. Временами приходилось нагибаться, чтобы не задеть головой
   лампочку. Исправных лампочек, к слову сказать, становилось все меньше и меньше ("потому что висят
   низко, и спелеологи бются об них головами" - решили мы). 

Потолок перестал опускаться