|
|
|
|
Мирон ИЛЮХИН МирИлюшки Первый вариант рассказа был
написан при царе Горохе* (в прошлом веке уж точно!) и входил в цикл «Служба быта». Текст тогда набирался на
печатной машинке. Правда, герой был мужского полу и носил имя Вадим.
А потом, в смысле
– лет 15 спустя, ко мне
пришёл коллега и, зная мои литературные наклонности, попросил помочь любимой
дочери. Девушке в школе задали написать ни много ни мало фантастический
рассказ, да ещё и включить в него ряд устоявшихся словосочетаний* (в тексте
они выделены жирным шрифтом). И дочь, и родители были в шоке (ну не всем дано
вот так запросто сочинять фантастику, а откровенную лажу или плагиат гнать не
хотелось). Вот и обратились к писателю, «широко известному в узких кругах».
Что-то новое мне было писать в
лом, да и некогда, если честно, поэтому я полез в закрома. И именно этот
рассказик поимел счастье быть отсканированным и посредством замечательной
программы «файн-ридер» обрёл электронное бессмертие. А для адаптации к
заданным условиям (напоминаю – сочинение «писала» девушка!), главного героя
пришлось превратить в героиню, ну и напихать в текст требуемых «вишенок». Вот
это оказалось ну совсем просто…
* - одно из
необходимых к употреблению выражений СТАТУС-КВО
В окно стучались озябшие воробьи и наглый как рэпер, ритмичный ветер. Мелкий, но липкий снег временами переходил в противный косой дождик – кое-где уже были видны асфальт и земля, никакого эстетического наслаждения не доставлявшие. Погода навевала грусть и желание сделать что-нибудь полезное. Оксана знала, что это пройдёт, но всё равно ей было как-то не по себе. Она потянулась, невольно, но от этого не менее сладко, зевнула, встала, наконец, с дивана (первый раз после побудки) и неверными шагами побрела из комнаты на кухню. Всё надоело – даже старательно бить баклуши. Ох, уж эти длинные выходные: обычный уик-энд плюс 8-е марта да ещё два дня якобы по болезни и все они проходят бездарно! На улице по расписанию весна, но погода такая, что с тоски загнёшься, да ещё Пашенька учудил… От последней мысли настроение окончательно испортилось. Способ лечения она знала один – пусть вредный для фигуры, но довольно действенный. На кухне Оксана постояла, раздумывая, чего бы съесть, и, наконец, залезла в стенной шкаф с бакалеей и сладостями. - Осторожней, пожалуйста, - неожиданно донеслось оттуда, - ты размажешь меня по стенке! Оксана очень удивилась. Она открыла обе створки и увидела рядом с вазочкой с конфетами маленького, но вполне живого человечка. Автоматически пришла в голову мысль, что такому точно не составит труда подковать блоху. - Ты кто? - спросила Оксана, автоматически
протягивая к человечку руку. Тот проворно спрятался за стойку вазы, – я же тебе сказал, осторожней! Как слон в
посудной лавке... - Сам ты слон, - обиделась Оксана, но руку всё-таки
убрала. Человечек удовлетворённо кивнул, выбрался на середину верхней полки и
принял позу оратора: - Я - Демонов, Фома Харонович. Являюсь сотрудником домовой службы "Эхо". Приборы, установленные в этой квартире, зарегистрировали падение психо-эмоционального удельного статус-кво до критического уровня… Он ещё что-то нёс про важность поддержания индивидуального моторного социума, про анизотропное преломление в неокрепшем молодом организме, про дамоклов меч стрессов современной жизни, но Оксана не слушала уже болтливого домового, а раздумывала о том, что, пожалуй, этот тип ей явно не мерещится, а если не мерещится, то налицо подтверждённое наличие нечистой силы. Чистой силой Фому Хароновича даже с большой натяжкой, даже с учётом его околонаучного лексикона, назвать было нельзя. - Погоди болтать, - довольно невежливо сказала Оксана, - чего тебе от меня-то надо? - Мне? - изумился человечек, - по-моему, это тебе надо! - Но я тебя сюда не звала! - А приборы что показывают? - А что они показывают? - Как что? Вот ведь народ пошёл! Объясняешь, объясняешь, а они неизвестно чем слушают. Я же тебе сказал: зарегистрировано падение психо... - Стой, стой, - замахала руками Оксана, - вспомнила… - Ты ветер-то не создавай! - строго сказал Демонов, - и так у вас в квартире холодно. - Весна ведь, - усмехнулась Оксана, - март в разгаре, вот батареи и отключили. - Ну ладно, значит договорились. Положение у тебя неважное - надо исправлять. Давай свои предложения. - Предложения по поводу чего? - Нет, ты всё-таки уникальная бестолочь. По поводу
увеличения статус-кво… Ну, по поводу улучшения твоего гнилого настроения! - А-а, ну так бы и сказал, а то психо, эхо, статус, -
Оксана задумчиво убрала прядь волос за ухо, - знаешь что… - Что? - Сделай-ка погоду поприличней - тошно в окно смотреть. Демонов покачал головой. - А ещё студентка, высшее образование получать собралась. Не могу я погоду изменить, не в моей это компетенции. Я же не бог и не метеоракета. - Ну ладно, фиг с тобой, не трогай погоду. Я вот, к примеру, пива хочу. С рыбкой. Сделаешь? - Пива? - обрадовался доковой, - пива - это можно. Тащи сюда телефон. Оксана пошла в большую комнату, сняла трубку с базы и принёсла аппарат на кухню. - А дальше чего? - спросила она, оглядываясь. - Держи вот так, передо мной, - Демонов боязливо шагнул к краю полки, бормоча недовольно, - ограждение бы какое-нибудь сделали, перила какие бы, никакой техники безопасности, как работали при царе Горохе, так и сейчас… - и протянул к телефону ручонку размером с рублёвую монету. Трубка уменьшилась так резко, что Оксана чуть её не уронила, теперь она была как раз с мизинец. Фома Харонович, почти неосязаемо тыкая в кнопки, набрал на микроскопическом телефоне семизначный номер. - Петровна! - бодро заорал он в трубку (голос у него был
вполне мужской, басовитый, никак размерам не соответствующий), - быстренько
выясни там, в каких магазинах моего района самое дешёвое пиво и наисвежайший
завоз… - Ты, какое предпочитаешь, «Три богатыря» или «Толстяк»? Оксана недовольно сморщила носик: - «Миллер» или «Ловенбру», накрайняк… - Слышь, Петровна, «Миллер» или «Ловенбру». Нет, не ругаюсь, говорят, пиво такое. Не мне, ты же знаешь, я не пью... Где? Понял, Спасибо... Завтра, завтра... Не замай… И вообще я на задании! Всё, пока. Вот так-то, - сказал Демонов, увеличивая телефон до нормальных размеров в руках у хозяйки, - в левой палатке на площади, не смотри, что там неказисто. Товар классный. Бери деньги и дуй, пока не кончилось. Оксана недоумевающе смотрела на домового: - Подожди, подожди... Какие деньги? Куда это я должна дуть? А ты на что? - Дуть тебе надо в микрорайон, за пивом, ты меня пиво просила - я тебе его обеспечил, - терпеливо объяснил Демонов. - Так ты, что, мне предлагаешь мне самой идти, да ещё собственные деньги платить? - А ты как думала? Чтобы я для тебя за пивом разбежался? А понесу-то я его как, ты подумала? Каждая бутылка с меня ростом. И платить за него будешь сама, я не Рокфеллер, чтобы твои счета оплачивать. Чай, папа-мама кредитоспособны! Оксана презрительно пожала плечами: - Может, вы мне выпишите квитанцию за услуги? - от возмущения она перешла на "вы". - Услуги будут - выпишем квитанцию, - подтвердил домовой. - Знаешь что, - рассердилась Оксана, - катись-ка ты со своими услугами. А то, вот возьму сейчас и выкину тебя в мусорное ведро. - Подождите, подождите, - Демонов явно струсил, - давайте
рассуждать логично... Оксана усмехнулась, пожала плечами (нашёл к кому с
логикой апеллировать!), положила трубку телефона на стол, и села на
табуретку, изобразив тоскливое
внимание. - Ну, ну, - сказал она, - давай, рассуждай, Фома Харонович приободрился. - Понимаете, приборы... Всё, больше не буду о
приборах. Вы заказали пиво, я сделал всё, что было в моих силах. Нитью
Ариадны стал, так сказать… Насчёт погоды уж не обессудьте. - Не густо чего у вас в силах, - насмешливо заметила
Оксана, - ох, уж мне эта служба быта! Ничуть не меняетесь. А вообще-то, у вас
же должен быть прейскурант, прайс-лист… - Конечно, есть! Пожалуйста, - манеры домового
разительно изменились после того, как Оксана пригрозила карательными акциями.
Демонов с самым почтительным видом преподнёс микроскопическую книжечку,
которая при касании её Оксанкиных пальчиков приобрела формат и толщину
театральной программки. - Так, так, - девушка полистала прейскурант и
разочарованно вернула его владельцу: - Нет, - сказала она, - ничего мне не подходит. Ерунду вы предлагаете. Не хочу я ни сеанса гипноза по Кашпировскому, ни арий из оперетт в твоём исполнении… И вообще (мелькнула мысль про Пашку, но при критическом взгляде на домового исчезла) настроение у меня уже улучшилось. Можешь быть свободен. - Как же так, - забеспокоился Демонов, - ведь что-то я
должен для вас сделать. - Ничего! - отрезала Оксана. - Но у меня план, оплата по головам - заканючил домовой,
- третий клиент отказывается от обслуживания. Премия горит. Давайте хоть
чего-нибудь. Ну, хотя бы в крестики-нолики сыграем… - Нет! - Я же про пиво узнал - можно как консультацию оформить.
А то совсем у меня мартышкин труд получается! Что ж, я зря… - Я же сказала, нет! - Оксана опять разозлилась и, не
удержавшись, машинально захлопнула дверцу шкафа, успев заметить, как Фома
Харонович шарахнулся за стойку вазы. Она отнёсла телефон обратно в
комнату, сделала круг по квартире, выглянула в окно. Осадки иссякли, воробьи улетели. Ветер, лишившись
партнёров, потерял драйв, отстал от окна и теперь лишь лениво пихал натёкшие
мутные лужи. От батарей ощутимо повеяло доброжелательностью. -
Странно, - подумала Оксана – и чего это вдруг опять начали топить? Теплеет,
что ли на улице? Она
вернулась к кухонному стенному шкафу, и мысленно над собой потешаясь,
заглянула внутрь. Как и следовало ожидать, там было пусто. Зато есть
почему-то расхотелось. Может, оно и к лучшему – и так 2 лишних кг на боках… ------------------------------------------ Дама, с которой у меня впоследствии сложились самые близкие
отношения, при знакомстве (точнее в той стадии, когда оба фигуранта дела
решают, стоит ли это самое знакомство расширять и углублять) попросила:
напиши сказку. Только очень короткую, буквально 10 строчек. В 10 я не
уложился, разрешил себе 20. Эти 20 строчек были приняты вполне благосклонно.
Потом я решил – не пропадать же добру, пусть об этом знает весь просвещённый
мир, и увеличил текст до 5000 знаков. Ровно столько требовалось для возможной
публикации в журнале «Химия и жизнь». Но текст не был принят со следующей
рецензией: «К
сожалению, в рассказе нарушается одно из основных правил, которые мы
предъявляем авторам рубрики: фантастическое допущение, каким бы интересным
оно ни было, надо не пересказывать словами…, а показывать через действие и
образы. Если мы это правило обойдем, народ нас не поймет. Плюс, конечно, в
фантастической литературе это описывалось, и в уважаемом авторстве, и в
неуважаемом, очень много раз. Последний из крупных - "Исповедь"
Павла Амнуэля (2010). Там, правда, герою приходилось умирать на каждой
развилке (я совсем не такой кровожадный! – прим. автора). Нам бы что-нибудь
более образное, причем, возможно, и менее интеллектуальное». Поэтому рассказ попал сюда. Калейдоскоп Практически все говорят: я ни о чём не жалею. А чего жалеть, бередить душу – ведь история, как известно, всё равно не знает сослагательного наклонения. Но, однако ж, никто не прочь посмотреть, как оно было бы, если... А вот у него получилось. Неожиданно. Чудеса, знаете ли, всегда случаются неожиданно. Или не случаются никогда. И что обидно – второй вариант для одного, отдельно взятого индивидуума куда вероятней первого. Но он стал… исключением? Точнее сказать, он не имел доказательств, что подобная заморочка происходила с кем-либо и когда-либо. Хотя нечто похожее в литературе описывалось. В фантастической, правда. Пусть и в очень уважаемом авторстве.
Самые умные учёные не придумали данному явлению названия. Справедливости ради отметим, что большинство из учёных просто были не в курсе – он не афишировал свои способности. Но, в основном, потому, что серьёзные, хорошо образованные люди не верили, что подобное явление может существовать. Впрочем, он тоже сомневался, на самом ли деле с ним происходит ТАКОЕ. Или же он погрузился в некий странный, растянутый во времени и разветвлённый в пространстве, но необыкновенно реалистичный сон. Если коротко, то он научился создавать параллельные миры. Точнее, не параллельные, а кустистые – стрелы направлений развития, растущие из переломных точек в его жизни. Откуда, собственно, свалилась на него эта благодать (или проклятие?), он не знал. Каков механизм разветвления – тоже оставалось загадкой. Он даже не знал, что в дальнейшем происходит с «навороченными» им мирами, как живут ТАМ оставленные им люди. Как он САМ там живёт… Покинув однажды созданный мир, он больше не мог туда возвратиться и не имел о нём никаких сведений. С одной стороны жалко, с другой – даже успокаивало. Так как служило доказательством, что он – хотя бы не бог. И ещё совершенно точно – он не мог ни создавать, ни провоцировать точки перелома. Они возникали всегда неожиданно и непросчитываемо. Неоднократно казалось – вот она, судьбоносная развилка, и ты стоишь перед серьёзнейшим выбором, но… Ни фига. Время текло, как ему и положено, в одном русле и направлении. А потом – бац, и обнаруживалась та самая точка, на совсем вроде незаметном ухабике судьбы. Но понималась она исключительно пост-фактум. К ней можно было ОБРАТИТЬСЯ и попробовать СЕЙЧАС жить по-другому. И надо было помнить, что возврата к прежнему варианту, увы, не будет. И поэтому далеко не все точки он рискнул использовать.
Не сказать, чтобы точек перелома было много, но – хватало. Миров он наплодил десятками. Развилки всплывали время от времени из непознанных недр мироздания, он активировал их не до конца осознаваемым методом и перемещался из одной своей сущности в другую. Дополнительным бонусом была разве что возможность эксплуатировать точки перелома не последовательно по времени жизни, а в любом порядке. Первую развилку он обнаружил аж в свои 11 лет. Но не стал её активировать – накопленный опыт подсказывал: от него там мало что будет зависеть. Развилка-то его, но рулить предназначено другим. Взрослым. Родителям, например, хотя это и не худший вариант. В общем, он выбирал в близком или достаточно далёком прошлом один из моментов принятия решения или ситуацию с необратимыми последствиями и смотрел, что получится в настоящем. Оживал, так сказать, в новой реальности. Поступление не в этот вуз, так в другой, распределение не в Подмосковье, а в аспирантуру в Казани, женитьба не на Наташе в 27, а на Марине в 21, всю карьеру на одном рабочем месте или 5-6 перемен, в том числе, с отъездом за бугор, уход из науки в бизнес или политику... Он неплохо освоил вроде бы необратимый процесс, будучи сам по духу (и профессии) учёным-экспериментатором. Он даже научился за счёт использования других точек перелома исправлять неудачные реальности, накладывая одни изменения на другие. Например, ему страсть как не понравился результат учёбы в другом вузе. Пригодилась (и довольно срочно) развилка на 2 года старшая. Ещё в школе. Да и с женщинами пришлось поаккуратнее, тем более что результаты, как на грех, душу не грели…
Чёрт возьми, он был достаточно неглупым человеком, чтобы где-то в районе 20-го эксперимента по перемене мест слагаемых понять, что сумма практически не меняется! Как говорят всё те же учёные, из круга которых ему так и не удалось вырваться (а ведь пытался, как без этого!) – результат сходится в пределах погрешности. Каждый раз, в какой-то миг он осознавал, что всё равно остаётся самим собой: в меру умным, в меру талантливым, в меру симпатичным, в меру удачливым. Относительно здоровым, относительно небедным, относительно любящим и относительно любимым...
Вот только калейдоскоп событий, лиц, городов и стран никак не давал чёткого ответа – какой же вариант лучше? На чём всё-таки остановиться? Почему-то, более-менее понятно становилось только – какой хуже. И довольно быстро. А смена вариантов жизни превратилась в утомительный профессиональный спорт, увы, без определённой конечной цели… А вы бы смогли остановиться, если б знали, что всё опять можно начать сначала? --------------------------------------------- Если коротко – продукт деятельности
виртуального проекта «Опять намешали». На самом деле реклама совсем не
фильма, а как раз группы. Демонстрация, так сказать, разносторонних
способностей коллектива, на кухне совсем не виртуального и действительно
умеющего изящно и богато намешивать. Мультикиллер (реклама фильма) Очередной «Оскар» в номинации «лучший иностранный фильм» неожиданно для всех обратил внимание на наши позаброшенные пенаты. Это следует признать сенсацией вдвойне ещё и потому, что про фильм, который явно готовят к высокому полёту, в самой России практически ничего не известно. Более того, заявленное название («Мультикиллер») даже заставляет сомневаться в реальности происходящего. Но проведённое расследование на тему «а был ли мальчик» открыло ряд занятных обстоятельств. Выяснилось, что новое творение российского кинематографа следует считать скорее «телематографом», потому как оно является творением пула телеканалов во главе с "Россией". Создатели фильма решили пойти тернистым путём. Например, за основу сценария взяли сочинение совершенно неизвестного широкой публике автора, творения которого можно прочесть только в Интернете. Примерно также поступили и c актёрами и музыкой к фильму, сделав упор на новизну и свежесть. Единственное, в чём решили не оригинальничать – так это в размахе. Полотно, по свидетельству немногих зрителей «Мультикиллера», получилось воистину эпическое. Загадок и секретов вокруг фильма, уже практически готового к выходу на экраны, по-прежнему хватает. Никаких утечек информации не допускалось в течение всего срока съёмок (это, как говорится, надо уметь!), и только сейчас поползли некоторые слухи, похоже, строго дозированные и умело организованные, что, естественно, подогревает интерес уважаемой публики. Первоисточники же, ссылаясь на контракты, не слишком спешат делиться достоверными подробностями. Поэтому сразу просим прощения за то, что изложенные в данном материале факты могут оказаться дальше от истины, чем хотелось бы. Ну и некоторые вещи нас просто настоятельно попросили не сообщать широкому кругу читателей. Дескать, всему своё время. Например, режиссёр фильма более чем известен, но предстаёт в свете своего нового творения в совершенно ином качестве. Он сделал себе имя как автор серьёзных, драматических произведений, а «Мультикиллер», не уступая, скажем так, в масштабности традиционному репертуару маэстро, выглядит примерно как плод его неожиданной шутки для домашнего пользования. И вообще, уже знакомясь с тезисами сценария, начинаешь сомневаться, что идеологом фильма (одно название чего стоит!) выступает ведущая государственная компания. Ведь государство-то наше всё больше и больше погружается в серьёзность, а новый фильм не только старательно от этой серьезности открещивается, но и местами над ней подшучивает – весьма откровенно, между прочим. Конечно же, это не комедия (комедии у нас, видимо, снимать давно разучились), а, скорее, пародия – и на российскую действительность в целом, и на ряд уже ставших культовыми кинематографических произведений. Канва фильма примерно следующая. Два сотрудника некоего, привычно дышащего на ладан академического института, в котором типично неухоженные учёные занимаются далёкими от понимания фундаментализмами вроде измерения массы невесомого нейтрино, едут по своим научным делам в командировку в один из подмосковных закрытых городков. Этот городок достаточно близок к Москве, но живёт какой-то своей, весьма необычной жизнью. Оба героя не несут в себе (правда, лишь поначалу) ничего странного. Нормальные российские мужики со всеми достоинствами и недостатками – один постарше, в районе сорока, небольшой начальник, кандидат наук без особых перспектив, семейный и с устоявшимися привычками, другой заметно моложе, как говорили раньше – молодой специалист: с амбициями, но с чётким пониманием того, что одной наукой на жизнь не заработаешь. Оба не жируют, потому что продолжают верить, что наука – занятие интересное, но и не бедствуют, подрабатывая при первом удобном случае в смежных областях, и потому по жизни устроены на твёрдое "удовлетворительно". Наши герои, направляясь в, казалось бы, рутинную и далеко не первую командировку, попадают в круговорот таинственных и порой опасных приключений. Начать хотя бы с того, что организация, в которую их направили, занимается ни чем иным, как созданием Машины Времени. Каковая, однако, несколько отличается от своих предшественниц в описании Г.Уэллса, Л.Гайдая и Р.Земекиса. Это не продукт гениально-сумасшедшего одиночки, а целый комплекс сложных технологических сооружений – что-то вроде современного завода с примесью научно-исследовательского института. Вот только порядки в этом заводе-институте царят оригинальные. В них причудливо перемешаны черты сталинских шарашек с бытом цитаделей толстосумов уровня Монако, Давоса и прочего Куршавеля. Даже у низовых сотрудников "Комиссии по созданию Машины Времени" (так именуется контора) зарплата с пятью нулями, а посему и запросы, и манеры у персонала, особенно младшего, соответствующие. Местные шутят, что "новые русские" пошли из их городка. С другой стороны все сотрудники конторы по приходу на работу и при покидании её подвергаются ревизии памяти, то есть напрочь не помнят, чем же они там (внутри Комиссии) занимаются. Но в случае с нашими командировочными система даёт сбой – ревизия на них почему-то не действует, на основании чего и заваривается каша. В качестве каши зрителю предложен полный джентльменский набор – и тебе детектив-боевик, и мистика с фантастикой, и приколы всех типов (армейские, научные, да по пьяному делу), и ужасы с монстрами и маньяками, и искромётные разборки на всех уровнях – от уличной драки до гонок на вертолётах со спецслужбами с участием товарищей учёных, становящимися поневоле крутыми перцами. Один из наших источников утверждает, что был приятно удивлён техническим уровнем съёмок. Превращение мирной (хоть и говорящей) собачки в подобие Змея Горыныча с последующей его битвой с одним из героев, по странному стечению обстоятельств отзывающемуся на имя Илья, сделало бы честь любому современному голливудскому «фантазму». На десерт в фильме, предлагается, естественно, любовь-морковь, опять-таки в исполнении обоих героев – у старшего, как и полагается, с любимой женой, пусть и в различных обличьях, у младшего (как человека свободного и широких взглядов) – с целым рядом заслуживающих внимания красоток. И только ближе к концу фильма вдруг выясняется, что на самом-то деле НИКТО мужичков в командировку, тем более в такую суперсекретную контору, НЕ ПОСЫЛАЛ. Они, вроде бы как сами приехали, пусть и со всеми выправленными документами, и сами создали себе и окружающим массу проблем. Но заканчивается «Мультикиллер» отнюдь не так, как было принято в классике отечественного кино ("печальная история – в общем, все умерли"). Мало того, что герои благополучно выжили, победив врагов, так ещё и история имеет все шансы на продолжение. Несмотря на 3 с гаком часа экранного времени... В готовящейся рекламной кампании в качестве исполнителей будут звучать вполне звёздные фамилии, но роли звёздам запланированы отнюдь не главные, некоторым – вполне злодейские, а особо избранные экранные персонажи красиво и вовремя умрут насильственной смертью. Другое дело – учёные-супермены и их верные подруги – эти роли доверены актёрам практически неизвестным, а старшего играет и вовсе непрофессионал. Вообще с рекламой тоже готовится ряд фишек, например, слоган одного из главных спонсоров проекта "будущее зависит от тебя", очень даже подходит по смыслу к содержанию фильма. Откровенно до эпатажности, наши командировочные буду поедать быстросупы и запивать их известными марками напитков. А также демонстративно ездить на продукции российского автопрома, и летать самолётами первой российской частной авиакомпании. Также следует сразу предупредить потенциальных зрителей, что крупным шрифтом набранные на афишах и постерах слова "Машина Времени" не имеют никакого отношения к нашим рок-мэтрам и к саундтреку фильма. Саундтрек написан столь же неизвестной (как и автор сценария, как и ведущие исполнители) группой, именующей себя "Опять намешали". Воистину – намешали, так намешали, в полном соответствии с эклектикой всего опуса. Герои которого слушают, поют сами и танцуют под произведения хоть и современных, но достаточно разных жанров – от а-ля рюс до наворотов какого-нибудь электрохауса. Саундтрек, пожалуй, единственное, что уже сейчас вполне доступно для широкой публики, но нам так и не удалось понять, то ли это прокол промоутеров, то ли наоборот – сознательный пиар-ход. Так же возникают сомнения, что все заявленные композиции будут звучать в фильме. Ведь если сложить все записи в кучу, то они достигнут по продолжительности едва ли не половины экранного времени. А послушать есть что: не Бог весть, какие музыкальные откровения, но задорно, забавно, иронично и не без изящества – опять-таки в полном соответствии со всей концепцией произведения, который, без сомнения, может встать в ряд не только любимых зрителями, но культовых современных российских фильмов. ------------------------------------------- Как ни странно, цикл «Служба быта»,
родившийся на стыке 80-х и 90-х годов прошлого века (термин внушает,
правда?!), оказался живучим. Рассказы на эту тему появлялись у меня пусть и
редко, но с похвальной настойчивостью. Очередной такой перл имел маму и папу.
Мамой можно считать журнал «Химия и жизнь» (в лице зам главреда Елены
Клещенко), а папой – чемпионат Европы по футболу 2012 г. «Мама» по большому
блату сделала мне публикацию (единственную «не журналистскую» на момент
написания этого превью). Ну а «папа», как и полагается, зачал идею. На всякий случай – если кто не помнит,
или не знает. На ЧЕ-2012 г. у сборной России был прекрасный шанс выйти в
плей-офф. Для этого надо было всего-навсего не проиграть сборной Греции в
последнем матче в группе. Греки не блистали ни игрой, ни результатом (ничья и
поражение в предыдущих играх). И вот, поди ж ты, наши (вроде как очевидные
фавориты) провели бездарный матч, продули 1:1 и гонимы болельщицким
негодованием отправились домой… Ненавязчивый
сервис Больше всего это было похоже на обзор самых интересных эпизодов матча. Вот Аршавин воплощает в гол прострел Дзагоева, попадая в уголок греческих ворот. Вот Игнашевич в своём моментальном умопомрачении сбрасывает мяч на ход Карагунису, и тот реализует выход один на один, пробивая под рукой Малафеева. Вот несколько опасных моментов из 2-го тайма, создаваемых почему-то в основном греками. И вот – апофеоз. Угловой у наших ворот на 93-й (!) минуте – и Самарас буквально вносит мяч в сетку вместе с висящими на нём защитниками. Финальный свисток. Футболисты сборной России, опять ни на кого не глядя, понурив головы, бредут с поля… - Эй, – забыв о всякой почтительности, завопил Прохор, – что за фигня! Опять наши проиграли! Старичок, сидящий за плечом пацана, даже отшатнулся и степенно огладил роскошную белоснежную бороду в пояс. Однако смущённым он не выглядел: - Я исполнил твоё второе желание. - Но ведь ничего не изменилось! - Как не изменилось?! А счёт? - Ну и что, что счёт, – в голосе Прохора явно накапливались слёзы, – результат-то один и тот же. Наши проиграли и из группы не вышли… Старичок вздохнул и вознамерился было погладить мальчишку по модной стрижке, но тот увернулся, вскочил кресла и забегал по комнате, одновременно грызя ногти, ковыряя в носу и митингуя: - Нет, ну вы, джинны, правда, ВСЕ такие вредные?! Правда, что исполненные желания только во вред идут? А я ведь не верил, на лучшее надеялся… И вообще я не для себя, я для всей России… А как же Хоттабыч, он ведь нормальный был… Или нормальные все умерли, остались только такие вредные, как у Лукьяненко?.. Я же правильно желания формулировал, мы же с Вами договорились… Джинн поёрзал на выданной ему кухонной табуретке: - Ну что я могу сделать… – увидев блеснувшие наконец в глазах парня слёзы, он заторопился участливо, – суждено им проиграть. В любой реальности. Второй вариант попробовали, и опять греки выиграли. Не налажал Игнашевич, а всё равно Самарас в конце матча забил. Повели в этот раз вы 1:0, но два гола пропустили. Не можем же мы каждую минуту игры отсканировать и переделать. Никаких желаний не хватит. У тебя их всего-то три – инструкцию по пользованию читал? Прохор всхлипнул и явно собрался зареветь в голос, что совсем уж стыдоба для взрослого, 11-летнего парня, лучшего футболиста местной ДЮСШ. Джинн поэтому продолжил: - Я ж тебе предлагал – давай ворота подвигаем. Или пусть они (греки, а не ваши) корью заболеют… Или – по-современному, давай, у половины их команды допинг найдут. Не знаю я, как по-другому, чтобы русские выиграли. - Да ну Вас! – Прохор рукавом рубашки решительно вытер слёзы и сопли. На стадионе полно камер, матч на весь мир показывают, как ворота двигать? Все ж увидят… И вообще по-честному надо. За что греков допингом травить или корью заражать? Они на самом деле хорошие и не виноваты, что… - Лучше играют, – подсказал джинн. - Нет!!! – яростно вскинулся Прохор, – Вы, что сами не видите, что хуже? Всей толпой у ворот стоят. Просто им повезло. Случайно забили. Джинн, похоже, имел иное мнение, но в прейскурант его услуг споры с клиентом явно не входили. - Хорошо, – примиряюще сказал он, – давай ещё раз попробуем. Но ещё раз призываю подумать и сформулировать желание чётко. «Сделай так, чтобы наши вышли в четвертьфинал и вообще выиграли чемпионат» – не годится, как ты понял. Я могу предложить только неспортивные, по твоему выражению, методы… - Слушай, – оживился джинн, – а может, ну его этот футбол, а? Хочешь (я, конечно, правила нарушаю, клиенту предлагать ничего нельзя!), но уважая твою гражданскую позицию – в лотерею можно выиграть… Родителей порадуешь, квартиру большую купите… Или помогу тебе хорошим футболистом стать, задатки-то есть. Прохор с некоторым интересом посмотрел на джинна: - Вы же говорили, что не можете, как это… Ну чтобы я стал не тем, кто я есть. - Не могу. Но могу сделать так, что тебя в школу «Спартака» возьмут. Бесплатно. И работать с тобой персонально будут. И через 5 лет, при должном отношении к тренировкам… - И-и-и, – замахал руками Прохор, – это я и без джиннов могу, – волшебники, – сказал он с досадой, – толку от Вас, как от слесаря из ЖЭКа. Самое большое желание – отослать Вас туда, откуда явились… - Слушаю и повинуюсь! – сложил ладошки над бородой старичок и исчез. Почти тут же открылась дверь, и вошла мама. Стучаться она забывала через раз. Впрочем, на экране ноута ничего предосудительного не было. Только на фоне разгромных заголовков спортивного портала (ни одного доброго слова в адрес сборной!) – баннер: «Всемогущие Джинны – у Вас есть три желания! Только кликни!» Мама, глянув скорее не на рекламу, а на фото грустного Аршавина с надписью поверх «Опять двойка», всё-таки успела погладить по голове маленького, но преданного болельщика и футболиста: - Нашей сборной никакие джинны не помогут. Прохор с удивлением подумал, что мама, как ни странно, права, с раздражением закрыл ссылку и пожаловался: - Они такие же халтурщики, как и наши футболисты. Мама возражать не стала. И не стала уточнять, кто это «они». ----------------------------------------- Упоминавшаяся в превью рассказа «Калейдоскоп» Лена Клещенко не так
давно предложила мне поучаствовать в конкурсе на одном из популярных
авторских порталов. Конкурс был посвящён памяти ушедшего от нас Бориса
Стругацкого – отсюда и задание. Надо было написать небольшой сиквел к любому
из произведений АБС. Жаль, что к этому моменту я не читал подобного творения
Сергея Лукьяненко («Временная суета», если мне память не изменяет). В
предисловии к «Суете» Лукьяненко посетовал, что именно «Понедельник,
начинавшийся в субботу» труднее всех поддаётся «продолжениям». Видимо, также считали и модераторы конкурса, наиболее безжалостно
отсеивая именно вариации на тему НИИЧАВО. Мой текст тоже попал под раздачу.
Его и близко к основному конкурсу не подпустили, как «не представляющего
интереса» и «ввиду низкого литературного уровня». За точность формулировок не
ручаюсь, но суть передал. Не поленившись, я прочитал штук 20 представленных
произведений, особое внимание уделяя тем, что на основной конкурс были
пропущены… Ну… Своя рука владыка… Нет, не так… Нет пророка в совеем
отечестве! Это я про модераторов конкурса и прочих вершителей судеб. Никаких
откровений среди творений, «причисленных к лику святых» я не увидел. Хотя 5-6
произведений вполне заслуживали более серьёзной участи, чем этот конкурс. Лене Клещенко, кстати, явно было неловко. Она-то, будучи членом жюри
этого конкурса, не считала мой рассказ худшим. И не потому (искренне на это
надеюсь), что я как бы был её протеже… Это я к тому, что конкурс порой куда менее продуктивен и справедлив,
чем блат. ГОСТЬ ИЗ БУДУЩЕГО Разум есть способность живого существа совершать нецелесообразные или неестественные поступки Нет ничего невозможного, есть только маловероятное - Ребя-а-а-ата… Ну может, не надо, а? Ну не продумано до конца-то, а? Ну, этот, как его… волюнтаризьм же… - ныл я, окончательно плюнув на репутацию начинающего, но подающего надежды мага, и даже на репутацию заведующего вычислительным центром. Корнеев, как обычно, не обращая на меня внимания, копался в трансляторе. Остальные магистры были при делах на подхвате, лица имели сосредоточенные, а Эдик Амперян в очередной раз напомнил, чтобы без его отмашки не начинали. Для эксперимента он вчера с четырьмя своими, неестественно накаченными относительно изящного оригинала дублями, приволок в лабораторию Корнеева самый большой из действующих реморализаторов и волновался, что для него в момент пиковой нагрузки может не хватить энергии. Хотя её общий расход и резкий всплеск, очень даже возможный во время эксперимента, был согласован не только с Камноедовым и руководителями отделов, но и с соловецкими городскими электриками. Как на грех, Колесо Фортуны, обычно используемое в качестве генератора энергии в НИИЧАВО, временно отсоединили от институтской подстанции, которую так «удачно» поставили на профилактику и никак не могли ввести обратно в строй. Эксперимент уже дважды переносили, пока наконец грубый Корнеев не взбунтовался и не объявил без обиняков, что дальнейшее промедление смерти подобно, в первую очередь для невольного участника эксперимента. По расчётам наших магов пространственно-временной континуум доживал последние дни в состоянии, благоприятствующем проведению уникального опыта. Поэтому неожиданно для себя на «Соловецкие электросети» легла не только дополнительная нагрузка, но и небывалая ответственность. Электрики, приглашённые по такому случаю в Институт, для блезиру поворчали, но разрешение подписали. Конечно, им не улыбалось выслушивать претензии горожан на скачки напряжения в сети, но, как ни крути, НИИЧАВО был градообразующим предприятием, исправно платил налоги и даже штрафы (выписываемые в качестве премий по обоюдному согласию ко всем главным праздникам). Лично меня не слишком пугал факт «смертельной опасности» для путешественника во времени: надо знать Корнеева – стоять на пути его научного поиска, безусловно, довольно рискованно, но ни одно живое существо за его многолетнюю экспериментальную карьеру не рисковало даже здоровьем, не говоря уже о жизни. Более того, некоторые существа даже переживали второе рождение, благодаря ряду его удачных попыток получить живую воду. Корнеев, как настоящий учёный, просто уже не мог ждать, когда наши технические службы вернут в строй Колесо Фортуны и просто нагнетал обстановку, стремясь уже осуществить подготовленный эксперимент. А вот факт задействования реморализатора, да ещё такого мощного меня, поверг в прострацию, смешанную с паникой. - Нет, ну на фиг он нужен? - тревожно спрашивал я официального руководителя эксперимента Романа Ойру-Ойру, - если мы приглашаем сюда человека из будущего? Из Светлого Будущего, которое всех нас, жителей замечательной страны, уже и так практически построившей коммунизм, ожидает всенепременно и с нетерпением? Роман отвечал в том смысле, что наших потомков мы вовсе не боимся, а как раз опасаемся за себя. Типа, наше воздействие на их психику может оказаться непредсказуемым. Чёрт его знает, каких высот они там (в Светлом Будущем) достигли, и сможем ли мы общаться на равных. Поймут ли они нас, тёмных. Ну и в конце концов нельзя исключать того варианта, что этот самый человек из будущего всё-таки почувствует дискомфорт от перемещения. Дело-то новое, необычное и неисследованное. Мой опыт путешествия в придуманное будущее, разумеется, не в счёт – там, скорее, путешествовало сознание, а здесь – целиком живой человек… А реморализатор, как известно, не только способен выполнять свои прямые функции (т.е., сеять в объекте применения разумное, доброе, вечное, наводить мосты и достигать взаимопонимания), но и исполнять обязанности диагностического центра и аппарата скорой медицинской помощи. Но ни капельки объяснения Романа меня не успокоили. Особенно с учётом того, что главным идеологом и исполнителем эксперимента являлся мой сосед по общаге Корнеев, известный не только как серьёзный работник («без пяти минут доктор официальных наук»), но и как авантюрист от магистерии. Его опыты не приводили к катаклизмам регионального значения (вроде рождения знаменитой «модели идеального человека» от Выбегаллы), но регулярно вступали в противоречия со всеми писанными и неписанными бюрократическими закавыками. Можно сколько угодно не любить Камноедова или Дёмина, но правильно они говорят – «инструкции не зря писаны». А откуда взяться инструкции в таком пионерском деле, как транспортировка человека из реального будущего в реальное прошлое, пусть и силами научной магии? В общем, не нравилось мне что-то. Настолько интенсивно не нравилось, что я вот сейчас, когда практически всё было готово, путался под ногами магистров и откровенно ныл: - Ребя-а-а-ата… Ну может не надо, а? Ну не продумано до конца-то, а? Сами же говорили, моделирование не прошло… Моделирование-то прошло. Раз пять у меня на «Алдане» считали и… К общему изумлению получали неопределённость в степени неопределённости… Даже Савааоф Баалыча приглашали посмотреть, не сломался ли мой «Алданчик», не забыл ли кто-нибудь из «больших магов» там у «нея внутре» какую-нибудь свою «неонку», способную не только «Алдан» пережечь, но подключённое Колесо Фортуны заставить на несколько процентов быстрее вращаться… Корнеев прекратил копаться в трансляторе, как две капли воды похожем на диван, со сладострастным стоном распрямился и посмотрел на меня, угрожающе выпятив челюсть. - Сашенция, тебе не надоело палки в колёса прогрессу вставлять? Что за дроздовщину ты тут развёл? От упоминания своей фамилии мирно дремавший в углу лаборатории на стуле киномеханик Саня Дрозд пробудился как солдат на карауле и, не слишком разбираясь в ситуации, запустил свою аппаратуру. Это была новомодная тенденция – наиболее интересные эксперименты фиксировать с применением технических средств. В ведении Сани находились, например, киноаппарат и стереомагнитофон. Киноаппарат послушно и хлопотливо затрещал, магнитофон зашелестел лентой. У Дрозда было много недостатков, но дело он своё знал. Вот разбуди его ночью (да и днём тоже, вот, как сейчас, разбуди), он всегда готов к работе. Даже с похмелья и даже, когда ему работать ещё никто не предлагал. Увы, но несвоевременное вступление в дело совсем не магического Дрозда привело к тому, что дальше события начали развиваться стремительным домкратом. Видимо, в мозгах магистров, изрядно поношенных при подготовке к уникальному и ответственному мероприятию, причины со следствиями нечувствительно поменялись местами. Саня Дрозд должен был включить свою совершенно реальную аппаратуру только после запуска всей маготехники, а получилось, что он случайно дал команду к старту эксперимента. Поскольку Корнеев среагировал на застрекотавший киноаппарат совершенно непредсказуемо. Витька принял героическую, явно на камеру, позу (лавры Выбегаллы, видишь ли, не дают покоя, тоже мне кинозвезда!), несколько расслабил свирепое личико и, запустив руку в диван, чем-то там громко щёлкнул. Роман немедленно (как и договаривались!) активировал сразу два умклайдета (они заискрили и запахли озоном). Володя Почкин запустил Яблоко познания добра по специально отреставрированному блюдечку от самой Василисы Премудрой (блюдечко позвякивало, а ЯПД повизгивало на виражах, что твоя формула-1). Одновременно со всей какофонией механических и магических звуков, раздался тяжёлый органический стон Эдика Амперяна – реморализатор оказался к работе совершенно не готов – оказывается, чтобы даже включить его, Эдику требовалось «ну ещё каких-то минут 15». Больше всего процесс трансвременной переброски напомнил мне неконтролируемое покидание джинном своей лампы. Только источником дыма было не узкое горлышко специально предназначенного для этого сосуда, а вся поверхность дивана-транслятора. Он вдруг весь покрылся тонким слоем переливающегося цветного дыма, который начал сползаться в одну… можно сказать, кучу. Дым всё больше концентрировался в центре дивана, поднимался и формировался в человеческую фигуру. Вообще-то даже я и не такие чудеса видал, но что-то было в этом необычно странное. Корнеев, оказавшийся в эпицентре ситуации, мужественно попятился. Эдик, поглядывая на материализующегося гостя из будущего и явно волнуясь, продолжал попытки (пока безуспешные) запустить реморализатор. Процесс перекачки человека через время закончился минут за 5 и обозначил своё окончание гаммой выраженных словами чувств. Магистры (и я средь них) высказывались по-разному, но кратко и емко – в зависимости от темперамента и воспитания. Гость из будущего тоже не промолчал, странно только, что его фраза оказалась, мягко говоря, самой экспрессивной – ближе всех по сути и по нецензурности к ней оказался, естественно, грубый Корнеев, ляпнувший: «что это за фигня?!» Не прозвучал в общем хоре только Саня Дрозд. Во-первых, он был делом занят, а во-вторых, непосвящённый в тонкости эксперимента, не увидел в госте и не услыхал от него ничего для себя сверхординарного. И впрямь – гость чем-то напоминал приснопамятного «человека удовлетворённого желудочно». Такой же толстый и… голый. Однако я, уже слегка оправившись от первого шока, всё-таки решил, что никакой это не кадавр. Гость не был похож на Выбегалло (и вообще ни на кого из наших), был не синевато-белый, а наоборот красно-распаренный, бороды не имел, зато имел стрижку ёжиком и вообще, пожалуй, был не толстый, а скорее здоровый такой кабан – покрупнее даже нашего Почкина. Да и голый он тоже был не совсем – на том месте, где голова крепилась к туловищу, у него висела внушительных размеров цепь из жёлтовато-белого металла (осветлённая латунь? медно-никелевый сплав?), увенчанная ярко-золотым с блестящими камешками крестом размером с ладонь. Странные у них там порядки, подумал я, что может означать эта символика? Молчание и взаимные гляделки слегка затягивались. Гость, похоже, приходил в себя гораздо быстрее, чем мы – взгляд его явно начал проясняться. Он вдруг отточенным выпадом неожиданно выхватил у Романа платок, которым тот собрался промокнуть вспотевший лоб, набросил тряпицу на мощные чресла и вторично открыл рот: - Алё, братаны, чё, допился я, что ли? Из бани аккурат в больничку? А чё, западло, было хоть простыню накинуть, если уж без портков взяли? Промежду прочим, тут у вас не Багамы с погодой-то… - вместе со словами изо рта гостя из будущего вылетали клубы мощных алкогольсодержащих зарядов. На магистров было жалко смотреть, они явно не верили своим глазам и ушам. - П-п-пожалуйста, скажите, какой сейчас год, - совершенно нехарактерно для себя пролепетал Корнеев. Гость не удивился: - Да знаю, я знаю… 2013-й, 15 января… И как зовут меня – помню. Сидоров Максим Андреевич, 1976 года рождения, можете по паспорту проверить. Директор ООО, э-э-э, «Тичинг стабборн»… Не судим, прошу заметить, привлекался только в качестве свидетеля и даже приводов минимальное количество… Я, стараясь не делать резких движений, аккуратно задвинулся за Саню Дрозда и его киноаппарат на массивном штативе, в дальний угол за лабораторный стол. Я обратил внимание, что умклайдеты искрят гораздо сильнее и даже слегка парят над столом, а вот Яблоко катается по блюдцу каким-то неровными рывками со стуком, а 2 червяка из тех, что традиционно в нём обитают, уже в дохлом виде лежат рядом. На дальнем от дивана-транслятора краю стола наличествовала цель моих перемещений – лабораторный журнал, открытый на последней заполненной странице. Там витиеватым почерком Ойры-ойры было изложено задание на эксперимент – то есть, перечислены характеристики, которыми мы априори наделили приглашаемого из будущего гостя. Нам хотелось видеть мужчину в расцвете жизненных сил, таланта и карьеры, обладающего типичным и при этом усреднённым набором качеств для своего круга. Пригласить мы его могли к себе только во время отдыха (чтобы не дай бог не оторвать от важной работы), но и не во время сна – кому понравиться быть не ко времени разбуженным, тем более в изрядном прошлом. Ведь целых 50 лет прошло! Именно поэтому мы не оговаривали ни образования гостя (понятно, что к тому времени будет воплощено в жизнь обязательное высшее), ни его социальную группу (через полстолетия сотрутся различия между физическим и умственным трудом, а также между городом и деревней). Ах да… Одним из главных условий был запрет наличия у гостя каких-либо вещей, характеризующих его время! Ни к чему нам здесь какой-нибудь флаер, дезинтегратор или часы с дистанционным управлением. И что же получается?! Такого человека усовершенствованный группой магистров диван-транслятор смог отыскать только в бане? Вот значит, почему моделирование давало такие странные результаты! Но, тем не менее, сам-то процесс прошёл! И даже гостя нам обеспечил! Только какого-то… натурально несимпатичного. Мало того, что разговаривающего грубее грубого Корнеева, так ещё и пьющего почище вурдалака Альфреда! А главное – совершенно не удивляющегося окружающей обстановке и не интересующегося, куда и как он попал! И это – типичный представитель Светлого Коммунистического Далека из 2013-го года?! Да он похож даже не на выбегаллиного кадавра , а… на завсклада дядю Петю, с которым я как-то раз вместе мылся в бане ещё работая в Ленинграде… У меня будто шаровая молния в голове разорвалась… Дядя Петя был тоже Сидоров! И сына я его видел тогда же, в той же бане – толстомордый, невоспитанный, шпанистый байстрюк – и звали его Андрюхой… Поскольку ошарашенные магистры по-прежнему ни мычали, ни телились, я вылез из своей засады и подошёл поближе к голому гостю. - Извините, вашего папу случайно не Андрей Петрович звали? - Почему это, звали?! - немедленно возмутился Максим, - и щас зовут, слава те господи и дай бог ему многие лета! Меня слегка покоробила эта религиозная риторика, но я продолжил расспросы: - А дедушка Ваш, Пётр, не помню отчества, случайно не работал завскладом в Ленинграде? - Дед мой, Пётр Максимыч, царствие ему небесное, - Максим надменно взмахнул платком, забыв о его предназначении, - работал в Питере не только завскладом, но и дослужился до директора «Ленплодовоща»! С самим Романовым за одним столом сиживал. Мы всей семьёй им гордились, и быть похожими на него стремились, но до его уровня не дотянулись. Маза пока не прокатила. Батюшка у меня по финансово-спортивной части пошёл – фонды там всякие по поддержке боевых единоборств, по беспошлинной продаже сигарет, то-сё… А я – больше административно-юридический специалист – охрана, сопровождение, помощь органам и браткам, иные тонкие дела… Даже корочки есть… Института управления… - С-с-с каким Романовым? - по-прежнему заикаясь, пробормотал Корнеев, перебивая административно-юридического специалиста, - с Николаем Вторым, Кровавым? На Витьку (к моему вящему удовольствию) гость из будущего никакого внимания не обратил: он явно признал во мне главного – может, потому, что я был в очках, и к тому же в зеленоватом техническом халате, с надписью «руководитель» на спине, в отличие от всех остальных, облачённых в белые лабораторные одеяния без всякой маркировки. - Слышьте, доктор, - продолжил Максим куда более деловым тоном, явно возвращаясь из приятных генеалогических реминисценций к нагой действительности, - не пойму я, на кой хрен эти намёки о моей родне? Отец и дед за сына, в натуре, не в ответе. Если никаких конкретных предъяв (по здоровью там, по хулиганке) ко мне нет, то давайте уже меня отпускать! Нормально я себя чувствую, всё помню, всё осознаю, и проблем со мной не будет. Если надо, я и бумагу подпишу… И тут влез Эдик. Он закончил ковыряться со своим злосчастным реморализатором и даже его включил – я услышал характерный, на пределе слышимости тонкий писк, примерно как от работы далеко стоящего турбомолекулярного насоса. Эдик вежливо и честно сказал: - Извините, Максим Андреевич, мы не доктора. Мы учёные. Вы участвуете в уникальном эксперименте… Ничего этакого Эдик и не произнёс, тем удивительнее была реакция товарища Сидорова. Он моментально подхватился с дивана во весь свой немалый рост и, ни капельки не стесняясь своей обнажённой натуры, как танк наехал на меня могучим торсом, ухватив за лацканы халата: - Че-е-его?! Учёные, говоришь, вашу мать?! Эксперимент, говоришь, на?! А разрешения вы, сукины дети очкастые, спросили у меня?! Спокойно, бля, отдохнуть человеку невозможно! Из бани голышом забрали, ёкарный бабай! С пацанами побазарить за жизнь, важные вопросы перетереть, бля, не дали! От девочки сладкой, на, оторвали! Да я вас тут всех, звездоболов заученных, к суду привлеку! И обычному, и к товарищескому! Товарищи у меня тоже – ой, какие сердитые! Я невольно захрипел от пережавшего горло халата. И самое печальное – мне не за что было ухватить этого Сидорова в ответ – он был голый. Даже платочек Романа осенним листом пал ему под могучие волосатые копыта. И не бить же его сразу в промежность – гость всё-таки, к тому же из будущего. Да и страшно как-то – трогать такого здоровяка – кормили их в будущем явно по потребностям. Магистры, до сих пор толком не пришедшие в себя, нерешительно пододвинулись со всех сторон к Сидорову, но тоже медлили с мерами. Умклайдеты испустили в потолок две небольшие молнии. Яблоко познания добра сбилось с круга, подпрыгнуло особенно яростно, расколотило блюдце и, сорвавшись с траектории, с противным чмяком размазалось об стенку. Реморализатор взвыл как вакуумный насос, хлебнувший воздуха. И я тут же почувствовал, как хватка ослабла. Сидоров с удивлением посмотрел на свои руки, пошедшие дымными разводами, и обессилено отвалился на диван. Он всё больше расползался, терял форму, становился прозрачнее и буквально за пару минут превратился в ровный слой дымка, втягивающийся обратно в диван… В лаборатории наступила полная тишина, даже дроздовский киноаппарат прекратил стрекотать – Саня ничтоже сумняшеся счёл процесс завершённым. Он оторвал взгляд от видоискателя и с видом честно выполнившего свой долг человека отёр со лба рабочий пот: - Ну, и чего застыли, магистры? Не понял я, зачем вы меня-то позвали? Кино снимать вам ещё рано – режиссёры и сценаристы из вас аховые. Актёра, конечно, сильного подтащили – очень натурально изображает. Только текстовочка подкачала. Бог через слово не месту, про царя невесть что… И фактура явно не та – так бы и пустили такого невежу за один стол с государем… Ему самое место на киче с нашими валютчиками… Да и то – манеры грубоваты… Не-е-е! Засиделись вы здесь со своей наукой, совсем жизни не знаете. Съездите, в конце концов, по столицам, посмотрите, чем люди живут, каким воздухом дышат. Тогда и ставьте свои эксперименты. Готовиться получше надо! И Дрозд, снимая на ходу халат, вышел из лаборатории. Я вовсе не хотел добивать и без того удручённых магистров, но ведь киномеханик буквально изо рта у меня слова вынул. - Готовиться получше надо, - как знаменитый попугай Януса Полуэктовича повторил я, - тогда и будущее… м-м-м, к нам не такой, извините, фигурой повернётся. - Мы подготовимся, - хрипло и угрожающе сказал Корнеев, - мы так подготовимся… И мы действительно подготовились. И эксперимент у нас удался. Но это уже совсем-совсем другая история.
|