Среди 3-х
лауреатов Нобелевской премии по физике этого года особняком
стоит имя Реймонда Дэвиса-младшего. Ему 88 лет и, ко всему прочему, по
образованию он химик. Честно говоря, логика Нобелевского комитета не
всегда понятна. По большому счёту главный эксперимент в жизни Дэвиса,
давший сенсационные результаты, состоялся аж 30 лет назад, а в последнее
время этот выдающийся учёный в основном отошёл от активных дел. И вот -
вручение премии за вклад в изучение солнечных нейтрино. Есть мнение,
однако, что таким образом научная общественность извинилась перед
Дэвисом за некоторый скептицизм, который всё это время сопровождал
результаты его и последующих экспериментов в подземной нейтринной
астрофизике.
Измерения солнечного нейтринного потока, выполненные за минувшие 30 лет
целым рядом научных групп (в том числе и российско-американской SAGE),
упрямо показывали явно заниженную величину по сравнению с наиболее
признанной Стандартной Солнечной Моделью, описывающей работу нашего
светила. Расхождение между теоретическими расчётами и измеренным
нейтринным потоком от Солнца, впервые выявленное именно группой Дэвиса,
даже получило специальное название - Проблема Солнечных Нейтрино,
которую признали одной из фундаментальных в современной физике.
Скептическое отношение к результатам Дэвиса вызывалось массой причин: от
несовершенства электроники и технологии в далёкие 60-е до сильной
зависимости количества нейтрино, измеряемых Дэвисом, от теоретических
допущений. Слишком уж к малой и "капризной" части потока чувствителен
хлор-аргоновый телескоп американского первопроходца.
Нейтринные детекторы, кстати, принято назвать именно телескопами,
несмотря на то, что для нормального функционирования их приходится
прятать под землёй - чем глубже, тем лучше. Тем временем японские
эксперименты Камиоканде и СуперКамиоканде, наш SAGE, европейские Gallex
и GNO с той или иной степенью точности подтверждали правоту Дэвиса.
Конец 80-х и все 90-е годы он провёл в составе российской коллаборации,
которая впервые в мире измерила практически полный нейтринный поток при
помощи мишени из металлического галлия в Баксанской лаборатории, что в
горах Кабардино-Балкарии в 30 км от Эльбруса. Галлий хорош тем, что
чувствителен и к низкоэнергетичным нейтрино, составляющим большую часть
потока, а главное не зависящим от прикидок "на глаз" физиков-теоретиков.
Эта часть непосредственно связана с наблюдаемой солнечной светимостью.
Но проблема, куда же девается по дороге из недр Солнца до Земли едва ли
не половина нейтрино, оставалась, а с ней и не умирали сомнения: то ли
меряют на своих телескопах подземные астрофизики. Уж больно сложной даже
для современной техники остаётся получение и интерпретация получаемых
результатов. Последней каплей, сломавшей даже самых закоренелых
скептиков, стали данные наиболее современного эксперимента, действующего
в Канаде и называемого
SNO.
SNO подтвердил, что Стандартной Солнечной
Модели можно доверять, наша звезда светит, а значит, и выделяет энергию
по всем правилам, зато по дороге к Земле часть "нормальных" нейтрино
превращается в некий другой вид (по научному - меняет аромат), который
не фиксировался телескопами предыдущего поколения.
До полной ясности в этой увлекательном научном детективе ещё далековато
- в мире активно генерятся проекты новых, всё более совершенных
нейтринных детекторов. Но очевидно одно - Реймонд Дэвис был прав, а,
следовательно, без сомнения достоин самой престижной научной премии.
Жалко только, что для осознания, а точнее до принятия его правоты,
потребовалось столько времени.