Олег СЕРДЮК
 

Защита

Жан-Поль Мария Джилкибаев
С однофамильцем ибн Максудом*
Одновременно защищались –
И неспроста – с мыслёй подспудной.

Под дружелюбный сон Совета
Жан с ибн Максудом обменяли
Работы, отзывы, ответы,
И оба полный балл набрали.

Ни пламенная речь В.М.
В поддержку формул ибн Максуда,
Ни теплые слова М.В.
На К-мезоны Жан-Марии
Не вывели из летаргии –
Маститых старцев крепок сон.
 
* Реальный случай. Hа одном заседании Ученого совета ИЯИ друг за другом защищались два Джилкибаева.
 

Б.Штерну, которого я не боюсь и называю открыто

В пространстве ОТО*, загадочно пустом,
За миражом научной дешевизны
Бредет Б.Штерн, оставив отчий дом,
Ворча и спотыкаясь о кривизны**.

Но вот удар, падение и крик
Летит стремглав, стремительно и сильно,
Летит и матерится каждый миг,
В согласии с решением Шварцшильда***.

О боже, почему трещит так голова?
Жена где, дети, кошелек и брюки?
Вокруг зияет черная дыра –
Кошмарное творение науки.

И вот уже в отеческой заботе
Летит любимый шеф на гравилёте.
Он машет укоряющим перстом:
Зачем ты, Штерн, покинул отчий дом?

Ты выйди вечерком на танцы под эфир,
Пройдись с подругой, нежною и статной,
У нас вокруг немало черных дыр –
Их изучать доступно и приятно.

ОТО – общая теория относительности Эйнштейна.
** – Кpивизна – важный математический объект (тензоp) в ОТО.
*** – Шваpцшильд – автор решения уравнений Эйнштейна, описывающего «черную дыру».
 

Новая кампания по борьбе с курением
(по материалам всемирной литературы)

Наскальная клинопись

Молния грянула в дуб,
Шкуру слегка опалила,
Запах листвы он вдохнул –
Стало ему хорошо.
Он на охоту пошел
В поисках легкой добычи,
Мамонт попался ему –
Средних, обычных размеров.
Долго дубиной он бил
В глупое толстое темя,
За хобот крутил и за хвост,
Но кончилось это ничем.
Слабость почуял в руках,
Совсем необычную слабость –
Так никотином обрек
На голод жену и детей.
 

Из Лонгфелло

Триста тысяч ирокезов,
Делаваров и гуронов
Закурили трубку мира,
В тесный круг усевшись дружно.
Накурившись, взяли водки
(Где куренье, там и пьянство!)
И совсем уж ослабели
Средь прекрасных диких прерий.
Тут же шайка негодяев,
Не куривших и не пивших,
Во главе с Писарро неким
Захватила всех индейцев
И, ругаясь по-испански,
Потащила их в оковах
Из прекрасных диких прерий.
Триста тысяч ирокезов,
Делаваров и гуронов
Закопали трубку мира,
И не курят и не пьют.
Но, однако, слишком поздно
Обрекли себя куреньем
Целый век страдать безмерно
Под ярмом капитализма.
 

Моя мужественная Родина...

Здесь не Клондайк, а Колыма,
Здесь тоже круглый год зима,
Но не было красавцев – сверхмужчин,
Толпа зека через буран
Рубила трассу в Сусуман,
И палками их гнали, как скотин.

Моя мужественная Родина...

Ах, как красиво расписал
Джек Лондон край снегов и скал:
Заявки, кольты, гонки по реке,
А в нашем крае золотом
Рубили пальцы долотом,
Чтоб сдохнуть с голодухи, но в тепле.

Моя мужественная Родина...

Тебя я вижу по ночам,
Моя мечта, мой детский храм,
Пустые сопки, снег – Земля отцов,
Ручей, распадок, полигон
И промприбор, а моет он
То золото, то кости мертвецов.

Моя мужественная Родина...
 

Три Мушкетера
(в обработке редколлегии ЛиТра).

Атос, Портос и Арамис
Однажды в баню собрались –
Они туда по пятницам ходили.
Пивка с собой принес Атос,
Портос – шампуни для волос,
А Арамис – мочалку де Тревиля.

Стоял погожий банный день,
У Нотр-Дам цвела сирень,
И в Лувре громко музыка играла,
Но разве знать они могли,
Что в этот день туда пришли
Попариться гвардейцы кардинала.

Английский герцог Бэкингем
И, как нарочно, в тот же день
Привел помыться в баню королеву.
Он в баню год как не ходил
И короля с хвоста срубил,
Свалив с любимой женщиной налево.

Интрига здесь все круче созревала –
Билетами миледи торговала.
Ей кардинал велел быть в бане, чтобы
Спереть подвязки царственной особы.

Коварный, злобный кардинал
Волну на мушкетеров гнал –
До мелочей продумано все было:
И некий банщик де Рошфор
В одних кальсонах, но без шпор,
Подсунул им отравленное мыло.

В свирепой потасовке в общем зале
Гвардейцы мушкетеров побеждали,
И что-то оторвали Арамису.
Честь короля на ниточке повисла.

Но тут парнишка из дворян,
Гасконец Федя Д'Артаньян,
Он в бане заправлял отделом дамским,
Гвардейцев веником отбил,
И Арамису «честь» пришил,
И королеве сохранил подвязки.

Затем вершился правый суд.
Он был, как надо – скор и крут:
Миледи (как путану) заклеймили.
Рошфору мыло съесть пришлось,
Гвардейцев же, связав их в гроздь,
Без слов излишних в Сене утопили.

Короче, слуги короля
В тот день попарились не зря –
С гасконцем стало трио их квартетом.
А кардиналу Ришелье
Влепили выговор в досье,
И вывели его из Госсовета.