Стробоскоп Зима была к нам безразлична, Уныло дни свои влача, Посыплет снегом невзначай, А после тает неприлично. Мороз без снега, снег без стужи, Нескладно как-то все текло, Потом по лужам снег мело, Наутро лед, а в полдень – лужи.

Будни и праздники Сергея Пулинца

И не случилось ничего:
Земля вертелась, жизнь стояла.
Конец похож был на начало...
О, прозы жизни торжество!

Все тихо, сыро, сыто, нудно,
Текучки бешеный галоп,
И будни – вечный стробоскоп,
А праздники – все те же будни.

1974

Камень

Я камень – и расходятся круги
От моего внезапного паденья,
Я камень, оставляющий долги,
Я камень зла, я камень преткновенья.

Я камень, разбивающий стекло
Прозрачных отношений между вами,
Мне от паденья тоже тяжело
И оттого у самого на сердце – камень.

Застойное

Человек ко всему привыкает:
И к насилию, и к доброте,
И привычно порою вздыхает,
Мол, не тот он, и годы не те...

Телевизора синяя морда,
Толчея по утрам у метро...
И слова «Человек – это гордо!»
Проглотил с кабачковой икрой.

Космонавты, убийства, парады,
Войны, выставки, бляди, Платон...
Марс с орбиты сошел? Это ж надо!
А я выиграл рупь в Спортлото.

1973

Париж
(задолго до закона о выезде)

Опять мне хочется в Париж,
Как и вчера хотелось,
Скользят слова, как монпансье:
Шерше ля фам, лямур,
Но я сказал себе – шалишь!
Пора, дружок, за дело,
А в голове кружит: Monsieur!
Je ne mange pas six jours!  *

А на экране Пляс-де-Голль,
И Жорж Зубков вещает,
Какой в Гаскони трудный сев,
Про братьев де Гонкур...
Ему же тамошняя голь
невнятно объясняет:
Что, мол, фигово жить, Monsieur!
Je ne mange pas six jours!

Мне из Парижа шеф привез
Булата по-французски,
И так сказал, мол:
– Бабы все не лучше наших дур.
Потом такую чушь понес,
Как будто без закуски,
Что я сказал ему: Monsieur!
Vous ne mange pas six jours!  **

Опять мне хочется в Париж!
Ах, как мне хочется в Париж!

1980

* Господин, я не ел уже шесть дней
(Киса Воробьянинов)

** Месье, вы не ели уже шесть дней
(Сергей Пулинец)

ТФКП
(Теория функции комплексного переменного)

Жил-был студент застенчивый, ранимый,
Ходил он в оперу и штопал сам носки,
И расходимость с женщиной любимой
Он обходил по контуру тоски.

Блуждал он в гиперкомплексном пространстве
Всегда на грани мнительной оси.
И, в смысле главного значенья, полюс хамства
Глушил «Сибирской», на закуску – иваси.

Он славился особой точкой зренья,
Но вышел в свет таким же, как и все:
Он был теперь уже – отображеньем,
Воспитанным на «Русской» колбасе.

Он из оклада вычет без сомненья
Выкладывал: корысти был далек,
И знал, что в смысле среднего значенья
Он у него достаточно высок.

Себя аналитически продолжив,
О сыне думал, что пришел на свет,
И вспомнив, что еще соседу должен,
Он доедал свой комплексный обед.

1973

Блюз городской реки

Мне надоело мчаться в берегах из «надо»,
Мне надоело мчаться в русле из «нельзя»,
И даже быстрый бег мне не приносит радость:
Известно всем, куда ладьи по мне скользят.

Мне неизвестно, что такое половодье –
За мой короткий век мне не размыть гранит.
Уж много дней, ночей, вчера, сегодня
Моя душа в его тисках болит.

Уснула рыба подо льдом отчаянья.
Дышать ей нечем в мутной тине лжи,
Лишь иногда, как будто бы случайно
От ветра рябь по водной глади пробежит.

Но валит снег, уже какие сутки –
Я верю в Солнце – детище богов,
И скоро я потоком мутным, жутким
Все ж вырвусь из бетонных берегов.