Весь ЛиТр, Надеждин и др.

Валентина Миролюбжарова


	Завещание Хочу, чтоб меня схоронили, Не на кладбище, а в лесной пучине, Продолжение жизни в земле Будет дорого мне вдвойне. Или в мяте - траве холодной, Что цветет на земле беззаботно. Чтоб в холодном том мире лежать, Чистотою леса дышать. Или в поле, где рожь цветет, Где цветов голубых хоровод. С ними я спокойно усну, Вместе с ними встречая весну. Отлюблю и застыну навек, Пусть живет другой человек. Завещание детям пишу - ими дышала я и дышу.
Миролюбжарова	Посвящаю Ш. Спасибо за вниманье, друг, Меня ты спас от всех недуг, Мне в силу творчества поверил, И люду жить стихи доверил. Благодарю. Слова от бога. Пусть будет радостной дорога. Верь, что и в новом где-то мире С тобой мы встретимся на пире, А коль в аду, на самом деле, Знать жизнь спасти мы не сумели.
	Валерий Надеждин
	Архивариус В томлении от небывалой силищи я псом цепным на привязи сижу. Любимое архивное хранилище доверенно-бессменно сторожу. Не счесть героев нашего Отечества, а мне досталась маленькая роль: архивы, эту память человечества, я ставлю на учет и на контроль. Все чаще наша пыльная история мне сыпется на брови и усы. Я знаю, что похожим стану вскоре я на старые песочные часы. И снова из пустого да в порожнее... Порвется дней невидимая нить. Но все-таки становится тревожнее - ведь время нужно тоже заводить.
Надеждин	* * * Он суетлив и деловит. Карьера многое сулит для тех, кого нельзя погладить против шерсти. И потому, как ни крути, всегда на правильном пути лишь только флюгер, тот, что вертится на месте. Вертеться ветру вопреки ему как будто не с руки. Крылатый намертво от разума до сердца он проживет не меньше ста, что безусловно неспроста. Не потому ли, что умеет отвертеться?
Надеждин	В автобусе Приплыл долгожданный автобус. А может быть, это мираж? Надрывно прокашлялся тормоз. Все ринулись на абордаж. Миг жестокой схватки. Ерзают лопатки. Клоцкают суставы рук и ног. Но закрылись двери. Я, по крайней мере, перекочевал через порог. Рассыпался всплеск перебранки. Смиряя воинственный дух, я молча глотаю поганки упреков зловещих старух. Нервы жму на тормоз. Вновь битком автобус. Всюду маята и толкотня. Длинная дорога. Отчужденность йога выпотрошит душу из меня. Толпа выпирает, как грыжа, и в каждом проснулся хирург. Но вдруг, боже мой, что я вижу сквозь джунгли натруженных рук! Это ли не сказка - по ухабам тряска! Я благодарю свой бренный путь наших судеб шалость. Ты ко мне прижалась, и уже не в силах оттолкнуть.
Надеждин	По-пьяни Мы не в свои садимся сани, хлеща вожжами дни свои, куда-то гоним их по-пьяни, а жизнь - она как пост ГАИ... Лишая прав жезлом лобастым, твою езду сведет на нет, а повезло - "поклеить ласты" поможет столб, стена, кювет. Остался жив - судьба хирургом украсит швами, связкой шин. Ну что ж, таким, как мы, придуркам зашить бы швы, что ниже спин.
Надеждин	Ночные мотоциклисты Безумно шарят фары по шоссе. Пугая страх, повизгивают нервы. Нет финиша у белки в колесе. Не все ли нам равно, кто будет первым. В стальные вожжи руки вплетены, и только смерть развяжет этот узел. За нами мчатся розовые сны дорогами растоптанных иллюзий. Здесь каждый в упоении руля. Не сетуйте, какая в этом корысть? Мы долго доползали до нуля, в себе лелея рабскую покорность. У времени в пожизненном плену у каждого есть шанс иметь свободу; поэтому не ставьте нам в вину, что лезем в воду мы, не зная броду. Ночь глубока, захлебываясь в ней, подняться над собой, увы, не просто. Все лучше, чем обыденности дней надежная размеренная поступь.
Надеждин	О яйцах, грибах и прочем Я весь в блинах, я в масле, как масленок, хотя еще совсем не старый гриб. Попал в архив, мне кажется, с пеленок, и там едва геройски не погиб. Страна давно устала ждать героя, мне слава своего не даст луча. Умру скорей всего от геморроя, как кипяток впустую клокоча. Разбавлю чай водярой-суррогатом и съем в обед крутые три яйца. Хотел я быть счастливым и богатым, но мать подвел и старика-отца. Все гуще надо мною бродят тучи, вокруг меня все меньше добрых лиц. Одно из двух: яиц я стану круче или совсем останусь без яиц. Давай закусим из консервной банки и выпьем, брат, во здравие судьбы, за то, что мы с тобою не поганки, за то, что мы съедобные грибы!
	Вера Парафонова Ссора А ты был сумрачен и зол, И через час совсем ушел. А я наш свадебный сервиз Спустила мусоропроводом вниз. Осколки весело летели, На весь подъезд они гремели. А ты, спустившись с этажа, Назад вернулся - не спеша... Меня застал в тоске, в слезах: Сервиза жалко было... страх!
Парафонова	Гроза Изломанным росчерком небо расколото, Грохот такой: Силы небесные, взявши по молоту, Ухнули разом над мрачной землей. Дикие ветры волной необузданной, Вой издавая шальной, Мчались в пространстве, тучами сплюснутом, И кровяною зарей. Брызнули искры и разлетелись, Дождина упал проливной. Тучи сшибались в грозном веселии, Небо стонало грозой...
Парафонова	* * * Больничная палата. Беспросветно В ночи звучит глухая тишина, Дожить бы только до рассвета И отвязаться от кошмара сна. Опять во тьме хватаюсь за подушку, Опять кричу, хочу на помощь звать. И только стены белые бездушно Мой крик беззвучный отражают вспять. Я захлебнулась им, я задыхаюсь, Мечусь, не сдвинувшись и на микрон, И тела собственного мертвого пугаюсь, А сон все не проходит, не уходит сон. Хоть боль меня бы где-нибудь пронзила, Почувствовать ее - и вновь, и вновь ожить, Тогда бы мне достало силы До света раннего дожить. Лишь солнца луч, прорвавшийся в палату, Напомнит мне, что я еще живу. Война, война! Будь трижды ты треклята, И если выживу, и если вдруг умру. Обрубок тела, брошенный в кровати, Зачем живешь - беспомощен и нем? Без рук, без ног, в мешке из платья... Затем ли был рожден, затем?
	Владимир Парусов * * * Моя родня - она большая, Такая, как и наш народ. Когда пришла беда лихая, На фронт послала целый взвод. Бегут года, жизнь продолжая, Но не скудеет и мой род. И если вновь беда лихая - То роту целую пошлет.
Парусов	Шагал солдат Шагал с войны домой солдат В походной старенькой шинели. Шагал с войны домой солдат, А костыли под ним скрипели. Одной ногой за два шага Проселок мерял он знакомый. Всегда солдату дорога Дорога та, что ближе к дому. И рад солдат, но в горле ком. Тревожно сердце бьется. Ушел он бравым мужиком, А вот калекою вернется. Глаза сухие у жены, И выплаканы все излишки. С тоской посмотрят пацаны - Его родные ребятишки. И зарыдает горько мать, Отец смахнет слезу скупую. Соседи будут вспоминать, Что бог им дал судьбу иную. Работы много на селе, Она и кормит, и растит. И очень трудно той семье, Когда кормилец инвалид. Шагал солдат, шагал солдат, А с вещмешком наперевес Из всех положенных наград Болтался новенький протез. А с вещмешком наперевес Из всех положенных наград И с костылями вместе в лад Скрипел тот кожаный протез...
Парусов	Итальянскому солдату Марио Где ты, веселый Марио? Много прошло уж лет, Минувшей войны зарево Память оставила след. Голодные и босые Вы шли по голодной Руси. Снились вам дали морские, Святая Мадонна, спаси... Ты вышел из Дантова ада, Не веря, что сам уцелел, Не сгинул в снегах Сталинграда, К СС не попал под расстрел. Хватил ты и лиха, и горя, А сколько осталось вас там... Но песни лазурного моря манили к своим берегам. В Россию мы вас не звали. Чего не видали вы в ней? Неужто задонские дали Ломбардии вашей милей? Быть может, в родных Аппенинах Ваш рок был суров и не мил. Зачем же на русских равнинах оставили столько могил? Минувшей войны ветераны, Мир вы должны убедить: - За счастьем в другие страны Нельзя с автоматом ходить. И танки пускать не надо Чужие земли топтать, И пушек стальных канонада Мир нам не сможет дать. Спой мне, веселый Марио, Про берег лазурный вдали. Спой, чтобы новое зарево Страшной войны не зажгли.
Парусов	Буратино Жил на свете Буратино, Деревянный мальчик был. Папа Карло вместо сына Из полена смастерил - С деревянными руками, С деревянной головой, С деревянными ногами, С деревянною мозгой. Буратино деревянный Непослушный очень рос. Надоел всем, окаянный, И везде совал свой нос. Обижал лису Алису, А кота таскал за хвост, И Мальвину - ту актрису - Доводил всегда до слез. Не окончил он и класса, И букварик свой загнал. Даже деда Карабаса Он за бороду таскал. Буратино хоть и хилый, Но пронырливый такой. Он у бабушки Тортилы Свистнул ключик золотой. Вовсе б не было печали, - Был бы только он один... ...Папы карлы настрогали Миллионы буратин - С деревянными руками, С деревянной головой, С деревянными ногами, С деревянною мозгой. Ни учиться, ни работать Не хотят они всерьез. Ходят, бродят, ищут что-то И везде суют свой нос. Ищут дверцу потайную, Ищут ключик золотой, Чтоб открыть страну такую, Где б для них был рай земной. Где каникулы сплошные, И где отпуск круглый год. Где питейные-пивные За чужой подносят счет. Где одеться можно модно, Вкусно есть и сладко пить, И всю жизнь свою свободно На безбедности прожить.